АЛЬБЕРТ ШВЕЙЦЕР. ХОРОШО ТЕМПЕРИРОВАННЫЙ КЛАВИР ПОД ЮЖНЫМ КРЕСТОМ
 РУБЕН АНГАЛАДЯНПисатель, философ, культуролог  1. Мое представление о смерти в детстве и в старости крайне похоже. Это указывает на то, что пространство воображения незыблемо и опыт десятилетий, в конечном итоге, не играет никакой роли; Старость моя проходила и, возможно, будет проходить здесь в африканских джунглях в заботах о несчастных и счастливых детях. Мировая война закончилась в Европе, на востоке же ее очаг еще не потушен. Несколько дней назад в небе над Тихим океаном летел военный самолет, несущий атомную бомбу, названную ее создателями, «Малышом». «Малыша» должны были взорвать над многотысячным японским городом Хиросимой. Мерно гудели моторы самолета, неся смертоносный груз для мирных людей, ничего не подозревающих о смертельной опасности. В то же время в наушниках американских летчиков, как позывной сигнал, лилась тревожная и сосредоточенная музыка «Болеро» французского композитора Мориса Равеля. Подобно пульсации сердца лилась эта упрямая музыка, рисуя круги ада, разрезая пространство между прошлым и будущим, навсегда оставив неизгладимый шрам в душах людей… О чем думали летчики?; 2. Вторая мировая война заканчивалась и, подобно неизвестной химической реакции, мир менял границы и центры силы. Это был итог войны, и как всякий итог он начал приобретать черты новой, скрытой войны, более страшной, чем предыдущая; 3. У человечества лицемерия и слабоумия хватает на любое будущее; 4. В истории человечества были всякие времена, их можно охарактеризовать одним словом, скажем: революционные, консервативные, реалистичные, мистические, гордые, кроткие, тихие, кризисные, и даже светлые, и никогда - добрые; 5. Высокомерие или принципиальность, или даже гордость могут стать препятствием для объективного анализа ума, сделав его прямолинейным, возможно, даже очевидно глупым; 6. В это самое время в Америке блистательного Аршила Горки мучили не только кошмары турецкой резни, пережитые им в одиннадцатилетнем возрасте, но и непонимание его национального достоинства, в интеллектуальной и художественной богеме Нью-Йорка, и именно это больно мучило его, больше, чем физические боли. Искусство его набирало силу и сегодня, к концу Второй мировой войны достигло пика; 7. Париж, пытаясь поймать нити истории и смысл человеческого понимания сущности общества и его перевоплощения, постепенно становился сценой для мирового театра абсурда. Где Годо и кто такие носороги? Кто играет пинг-понг? И где эта сцена на которой можно что- либо играть? Театр жестокости со сцены мировой войны, как и театр абсурда, переместились в души людей; 8. Ложь коммунистической пропаганды была разоблачена в конце мировой войны. И солдаты в СССР, выигравшие войну, возвращались не только радостные, что остались живы, но и потому, что надеялись, теперь заживем как нормальные люди. Как эти европейские рабочие. Да, культура быта побежденных была сильнее пропаганды пустых лозунгов комиссаров. Подавляющее большинство солдат и офицеров возвращалось домой с пустыми руками, но с тайной надеждой на перемены… Однако, возвращались солдаты в свой разгромленный и нищий очаг, где всюду их ждал патологичный Сталин; 9. После двух мировых войн, человечество, имея опыт Лиги Нации, пыталось вновь организоваться, создать нечто напоминающее всемирное правительство, где народы и страны могли бы разрешать свои разнообразные межгосударственные и межнациональные конфликты. Человечество в ХХ веке стало отчетливо понимать, что путь войны – это тупик, только переговоры должны быть формой разрешения этих конфликтных ситуаций. Мне же всегда была близка ситуация вдумчивого, справедливого и взаимовыгодного сотрудничества; 10. Лучшие умы думали о справедливости и о верховенстве международного права, основанного именно на справедливом и долгосрочном понимании этих проблем. Необходимо иметь такой корпус международных юристов с масштабом крупной личности. А их непросто выявить в огромном море середняков. Середняки интересы каждого государства (если оно не империя) могут растоптать общими фразами от имени мирового сообщества. И тогда они дискредитируют само международное право, сам институт сотрудничества, и неверие стран и народов намного десятилетий, а может и столетий отбросят и саму идею и само желание всемирного сотрудничества…Но может быть и так, что равнодушие станет частью этого международного сотрудничества…И тогда это будет самым страшным грехом человечества. Мне хочется верить в лучшее человечества, хотя и некое сомнение остается во мне; 11. И все же, что я могу назвать ЖИЗНЬЮ, как реальность, которую я представляю в пределах моих знаний и моего человеческого опыта? Много раз я утверждал, что человек лишь наполовину втиснут в собственное тело, остальная половина живет вне его, и также, как тело составляет некую систему. Все люди связаны между собой, в том числе и те которые покинули нас – наше прошлое с нами и в нас, в нашем сознании, воображении, в психологии, в снах, в энергетической цельности… Система ЖИЗНИ сама воспроизводит место той или иной личности в той или иной важной или не столь важной части (узле, ячейке). Наше место в теле рода, общества, народа или человечества зависит от энергетического потенциала, нашей физической, психической и интеллектуальной энергии и тех особенностей узла, которые остаются свободными в данный момент рождения. Мы все принадлежим ЖИЗНИ, которая классифицируя нас, помещает в своей системе, которая может принимать ту или иную форму. Классифицирует по качеству и количеству энергии, которую мы несем от рождения. Мы попадаем в ту ячейку-узел, который требует именно такого количества и качества энергии, с такой, если хотите, наполненностью. Отсюда и наше стремление создавать системы и ими управлять собой и миром. Возможно в нашем воображении, интеллекте, сознании есть некие капилляры, которые связаны с системой более тесными связями. Это касается и нашего тела; 12. Я в африканских джунглях думаю о справедливости самой жизни человечества, как единого достаточно разумного существа, хотя все симптомы этой жизни уходят в бессознательное, как корни деревьев питают в засуху ствол, ветви и листья, а в дождь – листья, корни и ветви все вместе кормят дерево. Ливень здесь или снег на севере по-разному тревожат сущность дерева, давая шанс на следующую весну. Поэт сказал – лишь сойдя с ума весной дерево родит почки… Это та же ненасытность жизни, но другого порядка. В человеческой жизни есть и другой компонент – нравственность и мораль, они создали важные условия для продолжения рода, стало быть, не только для выживания, но и для развития. Именно для этого и существует нравственность…Именно это пространство пульсирует не давая покоя любопытству ума, силе воли, нацеленности мысли выйти за пределы норм этого пространства, то есть не быть просто животными. У человека совершенно другая жизнь, нежели у животного мира. Он умеет видеть себя со стороны, у него есть мораль и нравственность (в разные века они имели разные составляющие). Но основа у них всегда была одна; 13. Я на время оставляю Ламбарене в этот 1948 год, чтобы вернуться в Европу и далее выехать в США. Я вновь вернусь сюда, чтобы остаться до самых последних дней моей жизни…; 14. В это послевоенное время человечество более упорно, нежели в прошлом. Стало само организовываться, выделив из своей среды масштабных людей. Стали открываться крупнейшие международные организации – ООН, ЮНЕСКО, МВФ... Они были созданы (и еще будут созданы!) для осознания ответственности каждой страны и народа, каждого человека перед историей, перед самой жизнью. Европа после Нюрнбергского процесса совершенно иная, кстати, уже функционирует в полную силу Международный суд. Этот орган важен как собирательная нравственная составляющая для собирательной воли человечества; 15. Мы переживаем такие времена, когда самым интересным человеком становится душевнобольной, патологичный, с тяжелым недугом (лучше – неизлечимым!) - человек, якобы, освободившийся от реальности, человек, чья свобода мысли и поступков естественна, человек уже перевоплотившийся в другого человека... Но так ли это и, если это правда, как долго мы, люди будем находиться в этом состоянии? И что же показывает нам сегодняшнее время? Возможно, самым уязвимым инструментом человека ХХ века является его сложнейший механизм воображения. Воображение с одной стороны реконструирует реальность по фактам, интеллекту, житейскому опыту, а с другой стороны само создает некую реальность в виде литературного или научного труда, различных видов и жанров искусств. Перевоплощение важнейшая часть человеческой сущности – ни одно животное на земле не способно перевоплощаться, создать, к примеру, что-то на подобии театра или автопортрета. У человека есть эта потребность – быть другим, войти в другую психо-мыслительную систему и стать, к примеру, птицей, рыбой, другим человеком... Понять механизм чужого усилия к пониманию другого существа, как образца для познания своей силы или слабости. Воображение человека ХХ века воспалено, ибо ему приходится вести поиск собственных координат нравственности и реальности в период полного распада всех важнейших составляющих направлений познания самой жизни. Мир выдвинул свободу как основной и самый важный для системы отношений возбудитель или, еще точнее, пространство в котором должна быть свобода выбора. Одним словом, как сказал другой поэт «разрушаясь – созидаюсь». И это, возможно, правда. Свобода не есть вседозволенность, когда трудолюбивый и ленивый, воспитанный и не воспитанный, умный и малоспособный имеют равные возможности выбора внутри общества, но в то же время имеют разное влияние на это общество, которое ответственно перед каждым и перед собой, перед жизнью. Изменилось все – мера добра и зла, их соотношение, образ красоты, искусство как таковое, - и современное искусство не желает видеть божественность и виртуозное мастерство прошлых веков; 16. Из ХIХ века Малларме кричит: «…нет никакого Настоящего…» Достоверно лишь искусство, с большими оговорками. Действительность ускользает как сон, чья власть до утреннего просыпания; 17. И если принять в расчет слова Малларме, что «нет никакого Настоящего», то тогда остается только прошлое и будущее – два субъекта пространства воображения. Две выдуманные истории …; 18. Сегодня оценивает и управляет искусством маркетинг, словно холодный удав, пробующий понять, что может быть необходимо полуграмотной толпе любителей искусства, которые, комкая в руках деньги, с вожделением смотрят на продукт художника, как на важное капиталовложение. И как мы определим ценность эстетики и подлинности вдохновения (а не цену), когда в мастерских, точнее, в офисах художников появляются девизы такого толка – Подлинный художник не должен создавать картины. Тогда, скажите на милость, что он должен делать? И здесь я обращаюсь к музыке, как самой близкой стихии, после моря или космоса…; 19. О море и музыке, наглядной и звуковой гармонии я скажу следующее: «Все обозримое и необозримое, исследованное и неисследованное можно отнести к хаосу до того момента, пока некая мысль (впервые или вновь) не придет на ум человека. Рождение музыки делает человека ответственным за саму жизнь и за нравственность в частности»; 20. Человек состоит из «памяти звезд», его сознание лишь на половину управляемо, вторая половина это те связи, то место где он находится от рождения. Таким образом, выделенная ему энергия лишь наполовину регулируема им, а вторая половина – регулируется самой системой, тем местом и теми обязанностями, которые возложены на человека изначально. Социальная жизнь может быть несправедливой в отборе и оценке человека, но он выполняет те функции, которые получил изначально. Если человек обладает малой энергией, то его присутствие, смещение, рокировка в том или ином узле чаще всего не столь важны, они чаще всего – незначительны и незаметны. А вот у людей, обладающих большими энергиями эти замены, эти смещения, приводят к конфликтам, столкновениям, войнам, революциям, смене религий, верований, массовым казням… Происходит деформация нравственных устоев, возникает новое понимание пространства и времени, происходят и другие изменения – то есть наступает время перемен, мутаций, смена одной системы – другой, так называемые, конфликты интересов. Обновление или завоевание новой группой людей тех позиций, которые еще вчера были незыблемы в обществе, и не представляли никакой угрозы человеку…; 21. Иногда человечество взрослеет на целую эпоху, а иногда – глупеет. Иногда мысль становится главным двигателем понимания сущности жизни, а иногда – главным становится чувство, иногда - опыт человеческий, иногда - научная мысль, иногда суеверие…; 22. Правда, вымысел, ложь, справедливость и коварство, и многое другое принадлежат прошлому и будущему, как опыт жизни, как мечты, как планы на будущее. Больными могут быть не только люди или сообщества, но все человечество сразу. Болезни могут быть тяжелыми и легкими, иногда требующими хирургического вмешательства, а иногда амбулаторного лечения, но чаще – комбинации этих методов лечения; 23. Прогресс в области предупреждения болезней народа, общества или человечества носит несистемный характер, это видно в неуклюжих действиях лидеров государств и народов. Локализация конфликтов, говорит о том, что допустимым считают войну, а противоречивые задачи, как условия столкновения, конфликта, урезаны и частью загнаны в будущее…; 24. Сегодня миф в жизни людей нашего времени занимает куда большее место, нежели в прошлые века. Возможно это реакция на все возрастающий информационный поток, который вводит новостной ряд реальной жизни в каждый дом, причем беспрерывно. Мир задыхается от информации, которая убивает знание, убивает оригинальность человеческой мысли. Мысль – это товар, который приносит деньги. Все завязано на деньгах, даже честь и достоинство, даже совесть…; 25. К середине ХХ века складывается ситуация, когда духовное состояние в человеческом обществе на всей планете становится критическим, - все находится под вопросом, все требует новых смысловых комментариев, нет великих современников, есть великие прошлых веков, которых ценим, но не слушаем. Слова к началу ХХ века потеряли смысл и вновь стали наполняться новым содержанием. Возможно, разжигание двух мировых войн есть кризис смысла слов. Каждое слово приобретает новый смысловой оттенок, отсюда меняется все, даже изобразительное искусство требует текстовых сопровождений, даже музыка меняется, расщепляется на новые составляющие. Телевидение, кино после мировой войны стали обвинителями и документалистами, взяв в каких-то вопросах долгосрочную роль следователя и адвоката. Кино о культе тела, в будущем родит свои новые направления в этих родственных, но не похожих видах искусства. Глен Гульд поднимет вопрос об условности музыкальных концертов, Штокхаузен поставит в «Ла Скала» «Свет», в обществе появятся многочисленные ясновидящие и ведьмы, и проявится вся сила великого Баха…; 26. Святослав Рихтер встретившись с родной матерью через много лет расставания не сможет простить ее, ибо все слова были сказаны задолго до встречи. Мир вновь откроет великих: поэта Х века Григора Нарекаци и композитора Антонио Вивальди. Без блистательного изящества нет высокой культуры, без рафинированности нет оттенков ни мысли, ни чувства, без сострадания нет справедливости. Что есть подлинное в мире людей? Смерть одних – это начало жизни, для других со смертью завершается биография. Кто-то перед смертью сказал: «Я не смог разобраться с душой, хотя бы вы разберитесь с телом»; 27. Современное человечество находится внутри духовного кризиса, оно пропитано мифологизированным сознанием. Как реальность научно-технологического прорыва влияет на коллективное бессознательное? Какова потребность людей в новой религии? И что может принести новая мировая религия? На чем сфокусируется мысль и душа человека второй половины ХХ века, да и всего ХХI века?; 28. В 1948 году австрийский профессор Конрад Лоренс покинул лагерь для военнопленных германской армии в Армении, о которой в дальнейшем он рассказывал с большой симпатией. СССР, приоткрывший «железный занавес» перед «профессором» (так уважительно звали ученого лагерники) позволил Лоренцу унести под мышкой свой научный труд по совершенно новой науке - этологии, где в частности речь шла о «человеке, который как вид, находится сейчас у поворота времен…» Армянские власти разрешили Лоренсу не только вывести этот труд за пределы лагеря, но, что было гораздо сложнее, вывести из страны. Начальство Ереванского лагеря сделало все возможное, чтобы пленный ученый мог полноценно работать над научным трудом. Они от куда-то достали трофейную пишущую машинку с латинским шрифтом, копирку и бумагу… Символично, что эту рукопись Конрад Лоренс назвал «Обратная сторона зеркала». Много лет спустя за свои мысли этолог Лоренс в 1973 году получит Нобелевскую премию; 29. Стало быть, ничего не потеряно, все еще только начинается… Санкт-Петербург | |
| ПУБЛИКАЦИИ | |
| 1895 reads | 04.07.2013 |
