СВОИ ПРОТИВ СВОИХ

АРМАН НАВАСАРДЯН чрезвычайный и полномочный посол Бисмарк писал, что никогда не верил разведчикам, так как большую часть времени они посвящают сочинению историй, дабы убедить в своей незаменимости и доказать, что не впустую тратят выделенные им деньги. Известный американский генерал Дуглас Макартур говорил: «Имейте в виду, что только 5% донесений разведки соответствует действительности. Хороший командир должен выделить эти проценты». И канцлер, и генерал явно преувеличивают. На самом деле неоценима роль разведки в деле безопасности, в частности, в проведении внешней политики. Теперь о взаимоотношениях дипломатии и разведки. Они образуют симбиоз. Однозначно. Есть, однако, одно обстоятельство, препятствующее плодотворному взаимодействию двух этих государственных структур. Это так называемая внешняя контрразведка, которая существует в посольствах всех стран. Задача подразделения сводится к тому, чтобы обеспечить за границей безопасность дипломатов, легальных разведчиков, а также всех физических лиц своей страны и пресечь возможность вербовки со стороны иностранных спецслужб. Между тем в советские годы контрразведка выполняла порочную и парадоксальную функцию: преследовала тех, кого призвана была защищать. КГБ создал управление «К» (внешняя контрразведка) во главе с Олегом Калугиным. Управление превратилось в орудие шпионажа против своих же соотечественников, в полицию нравов. «К» руководствовалось порочной философией, дескать, вражеская контрразведка может завербовать любого пребывающего за границей советского гражданина. Любой мог стать «объектом» вербовки, начиная с посла. Примечательно, что в список «подозреваемых» были включены сами же сослуживцы контрразведчиков, из того же КГБ, которые самоотверженно и преданно работали на свою страну. В основном это были высокоинтеллектуальные профессионалы, обладающие аналитическим умом и владеющие иностранными языками, и они отличались от контрразведчиков, знание и подготовка которых не превышали уровня грубых полицейских и которые всячески норовили оправдать свое пребывание за границей. Ко всему прочему прибавлялась еще и обычная человеческая зависть и злоба. Объект зависти, например, был более умен и успешен, занимал более высокую должность и имел более высокий достаток. Его жена могла быть моложе и обаятельнее. У него была машина более престижной марки, квартира – более просторной и роскошной. И так далее. А зависть подпитывает злость и преступление. Когда жертву опутывает паутина клеветы и лжи, когда в Центр поступает «бумага», дескать, имярек вступил в связь с иностранцами, то песенка его, считайте, спета. Конец. В лучшем случае сотрудника отзывают, в худшем – увольняют из органов. Управление «К» подчинялось 2-му Главному управлению КГБ по контрразведке. Об управлении заместитель начальника, а с 1969-го по 1983 год его бессменный начальник, генерал армии Филипп Бобков писал в книге «КГБ и власть»: «Предположим, в посольстве кто-то не понравился кому-то. Он доносит резиденту, что этот кто-то общается с подозрительными личностями. С этого мгновения он уже попадает в список. Самое абсурдное, что несчастная жертва тайного доноса ни доказать, ни опровергнуть не может. И человек так никогда не узнает, за какие грехи он наказан». Горькая правда заключается в том, что управлению «К» довольно часто не удавалось вычислить и разоблачить настоящих предателей и шпионов. Работавший в Великобритании «под крышей» советского посольства полковник КГБ Олег Гордиевский был двойным агентом (double-cross), и когда пришло время, преспокойно переметнулся к другим своим хозяевам, англичанам, причинив огромный ущерб государственным интересам СССР. Москва заочно приговорила его к смертной казни. Резидент военной разведки армии генерал-майор Дмитрий Поляков был шпионом ЦРУ в Индии и разоблачен только после выхода на пенсию, благодаря сотруднику того же подразделения Олдриджу Эймсу, которого за крупную сумму завербовала советская разведка. Да и как могло управление «К» плодотворно и беспристрастно работать, когда сам его шеф, генерал Олег Калугин, предал родину и сейчас находится в США. Он заочно приговорен к смертной казни. И когда люди сравнивают дипломатию и разведку, то оказывается, что за всю историю СССР только один не вернулся на родину – Федор Раскольников, который в 1938 году осудил репрессии Сталина и остался в Софии. Там же он и скончался «с помощью» чекистов. В разведывательном корпусе, к сожалению, гораздо больше случаев предательства, доносов и перебежки. Один из первых разведчиков, наш соотечественник Георгий Агабеков, который в первые годы становления Советского Союза предал родину и бежал на Запад, был резидентом в Афганистане, Иране и Турции. (Не можем же мы быть первыми только среди лучших.) Если советская дипломатия и внешняя разведка, с некоторыми оговорками, занимались одним делом, то взаимоотношения между дипломатами и контрразведчиками никогда не были гладкими и безоблачными, начиная со дня создания СССР. В последнее время была опубликована «Служебная записка» первого советского наркома иностранных дел Георгия Чичерина, в которой он пишет: «ГПУ обращается с НКИД как с классовым врагом… Руководители ГПУ слепо верят всякому идиоту или мерзавцу, которого они делают своим агентом… Внутренний надзор ГПУ в НКИД и полпредствах, шпионаж за мной, полпредами, сотрудниками поставлен самым нелепым и варварским образом… агенты ГПУ считают меня врагом. Некоторые циркулирующие обо мне клеветнические измышления имеют, несомненно, источником ложь агентов ГПУ.» В результате столь пагубной политики в 1930-е годы были уничтожены многие талантливые и активные дипломаты, в числе их и заместитель наркома иностранных дел Левон Караханян (Лев Карахан). Самого Чичерина подвергли убийственной критике, гонениям. Даже в «Дипломатическом словаре», изданном в 1985 году под редакцией Андрея Громыко, не нашлось ему места. Государство зачастую оказывается забывчивым и неблагодарным по отношению к тем, кто служит ему верой и правдой.
ДИПЛОМАТИЧЕСКИЕ БЕСЕДЫ
2405 reads \| 15.01.2014